(ИЗ БЕСЕДЫ Г. ДИМИТРОВА С ПРЕДСТАВИТЕЛЯМИ ИНОСТРАННОЙ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПРЕССЫ)
ГЕОРГИЙ ДИМИТРОВ
В конце апреля 1934 г. в санатории под Москвой т. Димитров принял представителей иностранной коммунистической прессы для ответа на поставленные ими вопросы.
Эти ответы рисуют нам образ непреклонного большевика, ставящего интересы революционной борьбы пролетариата выше всяких личных соображений. И в этой связи становится понятной та суровая оценка поведения на суде других обвиняемых, в особенности Торглера, жалкое, капитулянтское поведение которого доставило немало затруднений в политической защите коммунизма, которую так блестяще провел т. Димитров.
В частности по вопросу о защитнике д-ре Заке т. Димитров имел в виду сознательный выбор Торглером Зака как своего защитника с мотивировкой, что Зак будет его защищать как человека, а также письмо Торглера в печать с отказом от помощи иностранных адвокатов, предлагавших свои услуги, ввиду полного доверия его к д-ру Заку.
Вопрос: Теперь, когда вы свободны и имеете возможность еще раз продумать весь материал, вы можете конечно выражаться свободнее и точнее, чем это было возможно для вас на процессе. Какое теперь ваше окончательное мнение о Ван-дер-Люббе?
Ответ: На мой взгляд, процесс подтвердил мнение, которое я составил себе о Ван-дер-Люббе. Это для меня совершенно ясно с тех пор, как я здесь изучил ряд материалов из различных источников. Принципиально мне не приходится менять своей точки зрения: Ван-дер-Люббе был бессознательным орудием, которым злоупотребили, орудием в руках наци, которые воспользовались им для своей политической провокации.
Вопрос: Как вы оцениваете кампанию, проведенную в связи с процессом?
Ответ: Уже во время предварительного заключения и во время процесса я заметил, что за границей наше дело получило сильный отклик. Затем я увидел, что во многих странах под руководством наших партий было мобилизовано целое массовое движение. Что кампания носила действительно широкий характер, видно из того, что в ней участвовали как рабочие, так и средние слои и интеллигенция.
Вопрос: Такая широкая кампания по интернациональному поводу раньше наблюдалась очень редко. Чем, по-вашему, это объясняется?
Ответ: Я полагаю, что эта солидарность показывает, что интересовались не только личностью обвиняемых. Широкое участие рабочих и других слоев было выражением одобрения нашей борьбы против фашизма в Германии, выражением воли самих масс к активному участию в этой борьбе.
Вопрос: Я думаю, что ваше мужественное поведение много этому способствовало?
Ответ: Верно, что моя борьба перед судом была резкой, беспощадной и до конца последовательной. Вы говорите о мужестве, о героическом поведении на суде. Отсутствие страха перед смертью — это не личный героизм, это по существу свойство настоящего коммуниста, революционного пролетариата, большевиков. Класс буржуазии более не в состоянии порождать в своих рядах мужество и героизм. Это класс, который гибнет и не имеет более перспектив.
Вопрос: Вы вероятно знаете, что во всех странах большое число также и социал-демократических рабочих было воодушевлено вашими выступлениями?
Ответ: Да, они многим способствовали нашему освобождению. Но эти социал-демократические рабочие должны были бы спросить себя: почему у социал-демократии нет мужественных лидеров? Чем это объяснить? Существует только одно объяснение: социал-демократия находится на буксире у буржуазии. Поэтому она, как и сама буржуазия, не может выдвинуть действительно героических и отважных вождей.
Вопрос: Какой вывод, по-вашему, можно извлечь из этого?
Ответ: Один из самых важных выводов заключается в том, что социал-демократические рабочие могут успешно вести борьбу против буржуазии только сообща с коммунистическими рабочими. До сих пор многие социал-демократические рабочие ограничивались лишь симпатией к нам. Этого недостаточно. Симпатия должна перерасти в активную борьбу против буржуазии и фашизма, в единую борьбу социал-демократических, христианских и беспартийных рабочих совместно с коммунистическими рабочими.
Но передайте вашим рабочим: борьба против фашизма в первую голову означает борьбу против фашизма в собственной стране. Бесспорно, что в каждой стране имеются собственные Гитлеры, Геринги, Геббельсы. Недостаточно только собирать силы и ждать определенного момента для выступления, когда это бывает уже слишком поздно. Борьба должна вестись уже сейчас. Надо ежедневно, ежечасно бороться против проявлений фашизма, преграждать путь фашистам на предприятиях, на улицах, среди безработных, на собраниях. Все рабочие должны в этом вопросе сосредоточить внимание на том, чтобы не давать фашизму никакой возможности расти и завоевывать симпатии рабочих и крестьян. Надо бороться с фашизмом шаг за шагом, наносить ему удар за ударом.
Вопрос: Вы значит убеждены, что победу фашизма можно предотвратить?
Ответ: Да, безусловно! Если бы социал-демократические рабочие в Германии своевременно пошли вместе с коммунистическими рабочими против фашизма, шаг за шагом, если бы они не следовали так слепо за своими социал-демократическими вождями, то у них несомненно не было бы теперь фашистской диктатуры. Германский пример поучителен для рабочих всех стран. Но урок из этого примера надо извлечь уже сейчас.
Вопрос: Это мы выполним. Но что можно сейчас непосредственно сделать для германских антифашистов?
Ответ: Сотни и тысячи лучших рабочих и борцов германского пролетариата находятся теперь в Германии в тюрьмах и концентрационных лагерях, причем жизнь их постоянно находится под угрозой. Это прежде всего относится к вождю германского революционного рабочего класса — Эрнсту Тельману. Я никогда не устану снова и снова повторять, что дело чести для пролетариата всех стран — напрячь все силы, использовать все возможности, чтобы вырвать вождя германского рабочего класса Эрнста Тельмана из рук фашистских палачей.
Вопрос: Известны ли вам какие-нибудь подробности о положении т. Тельмана?
Ответ: Во время своего заключения я видел Тельмана три раза, из них два раза он не мог меня видеть. Но в третий раз, в октябре, во время берлинской стадии процесса, увидел и он меня. Я из коридора видел его в его камере. Я поздоровался с ним, и он мне ответил. Он был очень бодр, несмотря на тяжелые условия заключения. Последние известия об обращении с ним внушают большие опасения.
Вопрос: Как вы полагаете, что с ним будет?
Ответ: Во всяком случае будет сделана попытка физически и духовно его уничтожить. Надо иметь в виду, что освобождение т. Тельмана и других германских товарищей будет гораздо труднее, чем наше.
Тот, кто теперь спокойно сидит и пальцем не пошевельнет для спасения Тельмана, тот берет на себя часть ответственности за его судьбу. Гитлер и Геринг – фашистские палачи – вынуждены были отступить в нашем деле. Тельмана можно спасти только путем колоссальной политической и моральной кампании во всем мире, которая подкрепит борьбу германского пролетариата.
Вопрос: Вы говорили о духовном и физическом уничтожении. Как наци обращались в тюрьме с вами?
Ответ: Директивы сверху, от следователя, были очень категоричны. Нас тоже хотели сломить физически и морально. С этой целью приказано было применять кандалы. Мы в течение пяти месяцев, с 3 апреля до 31 августа, днем и ночью были закованы. Оковы представляли собой стальные поручни, которые были привязаны друг к другу двумя звеньями от цепи. В § 116 германского уголовно-процессуального кодекса совершенно ясно сказано, что применение кандалов допустимо лишь в том случае, если заключенный предпринял пытку к бегству или к самоубийству и если он становится опасен по отношению к другим лицам. Но ко мне неприменим был ни дин из этих трех случаев. Эти кандалы – нечто, не поддающееся описанию. Надо пережить это, для того чтобы понять, что значит месяцами быть в ручных кандалах. На мой взгляд, казнь легче вынести, чем это пребывание в оковах.
Вопрос: А как же вы достигли того, что выдержали его да еще с такой силой могли выступить на процессе?
Ответ: Знаете ли, революционер, большевик не должен добровольно умереть, он должен во всяком случае жить и бороться. Кто полон этой мыслью, тот может вынести самые тяжкие меры.
Вопрос: Кого вы, собственно, считали на суде главным противником?
Ответ: Главным противником было национал-социалистское правительство. Его уполномоченным была прокуратура. Но гораздо меньше ярости возбуждали во мне такие люди, как прямые уполномоченные Гитлера, Геринга, Геббельса, по сравнению с «защитниками», в особенности д-ром Заком. Прокуроры просто выполняли свою задачу как «честные» чиновники. Но д-р Зак, который хотел быть и прокурором и защитником, был на суде прямым политическим агентом фашистских палачей. Он подло воспользовался защитой своего клиента Торглера для своих грязных политических целей, для оправдания национал-социалистов, действительных поджигателей рейхстага, и для дискредитирования коммунизма. Я могу сказать совершенно откровенно: во время моего заключения я из-за пребывания в кандалах и утонченных издевательств терпел тяжелые моральные и физические страдания, но это далеко не может сравниться с моральными страданиями, вызываемыми тем фактом, что коммунист защищался на суде человеком вроде д-ра Зака. Это обстоятельство весьма затруднило мою политическую защиту перед судом, которая ведь была важна и для других обвиняемых.
Вопрос: Везде и всюду восхищались вашим способом защиты. Многие считали, что вы очень начитанный и образованный человек.
Ответ: Конечно я много учился. Каждый революционер должен так поступать. Но недостаточно обладать теоретическим образованием. Для наших коммунистических деятелей безусловно необходимо хорошо изучить марксизм-ленинизм, произведения Ленина и Сталина. Но одного теоретического изучения мало, особенно необходимо закаляться в неустанной борьбе среди масс, в легальной и нелегальной работе, в постоянном преодолении трудностей и опасностей повседневной борьбы, чтобы таким образом выковать твердый революционный характер, и волю.
Вопрос: Некоторые корреспонденты, бывшие на процессе, удивлялись, что вы совсем не думали о защите и спасении своей личности.
Ответ: Не может быть не только никакого противоречия, но и вообще никакого различия между делом и личностью революционера. Я например не мог бы сказать: пусть д-р Тейхерт защищает меня «как человека», а как коммуниста я буду сам себя защищать. Я не могу представить себя разорванным пополам: одна часть — человек, другая часть — коммунист. Нет, таких вещей не бывает. Газета «Лейпцигер Нейестен Нахрихтен» однажды писала: «Дмитров — это облеченная в плоть и кровь программа Коммунистического интернационала». Не могу представить себе лучшей фотографии самого себя. Это должно быть целью каждого коммуниста.
Источник: Г. Димитров. Перед фашистским судом. М., 1936, стр. 174-180.