4 ноября – День народного единства?

Печать

По поводу «нововведённого» «Дня народного единства» буржуазные газеты писали: «Почти четыре столетия назад в начале ноября народное ополчение во главе с купцом К. Мининым и воеводой Д. Пожарским прогнало польских интервентов из Москвы и положило начало концу так называемого Смутного Времени… Тогда объединились все сословия, все национальности, деревни, города и метрополии… Этот день по праву называют Днем народного единства»! Красиво сказано! Но не будем слишком доверчивыми, проверим эти слова по историческим первоисточникам - что же произошло действительно в Москве 4 ноября 1612 года! Вот что писали об этом времени крупнейшие русские историки Соловьев и Ключевский.

В.О. Ключевский: «В конце 1611 г. Московское государство представляло зрелище полного видимого разрушения. Поляки взяли Смоленск; польский отряд сжег Москву и укрепился за уцелевшими стенами Кремля и Китай-города; шведы заняли Новгород и выставили одного из своих королевичей кандидатом на московский престол; на смену убитому второму Лжедимитрию в Пскове уселся третий, какой-то Сидорка; первое ополчение под Москвой со смертью Ляпунова расстроилось. Между тем, страна оставалась без правительства. Боярская дума, ставшая во главе его по низложении Василия Шуйского, упразднилась сама собою, когда поляки захватили Кремль, где сели и некоторые из бояр со своим председателем князем Мстиславским. Государство, потеряв свой центр, стало распадаться на составные части.

…Призывные грамоты архимандрита Дионисия и келаря Авраамия, расходившиеся из Троицкого монастыря, подняли нижегородцев под руководством их старосты, мясника Кузьмы Минина. На призыв нижегородцев стали стекаться остававшиеся без дела и жалованья, а часто и без поместий, служилые люди, городовые дворяне и дети боярские, которым Минин нашел и вождя, князя Дмитрия Михайловича Пожарского. Так составилось второе дворянское ополчение против поляков. По боевым качествам оно не стояло выше первого. Месяца четыре ополчение устроялось (организовывалось, С.Х.), с полгода двигалось к Москве, пополнялось по пути толпами служилых людей, просивших принять их на земское жалованье. Под Москвой стоял казацкий отряд князя Трубецкого, остаток первого ополчения. Казаки были для земской дворянской рати страшнее самих поляков, и на предложение князя Трубецкого она (дворянская рать, С.Х.) отвечала: «Отнюдь нам вместе с казаками не стаивать». Но скоро стало видно, что без поддержки казаков ничего не сделать, и в три месяца стоянки под Москвой без них ничего важного не было сделано.

…В октябре 1612 г. казаки же взяли приступом Китай-город. Но земское ополчение не решилось штурмовать Кремль, сидевшая там горсть поляков сдалась сама, доведенная голодом до людоедства. Казацкие же атаманы, а не московские воеводы, отбили от Волоколамска короля Сигизмунда, направлявшегося к Москве, чтобы воротить ее в польские руки, и заставили его вернуться домой. Дворянскское ополчение здесь еще раз показало в смуту свою малопригодность к делу, которое было его сословным ремеслом и государственной обязанностью».

Эти же события октября 1612 года С.М. Соловьев описывает так: «Наконец 22 октября (4 ноября по новому стилю) козаки пошли на приступ и взяли Китай-город. В Кремле поляки держались еще месяц; чтоб избавиться от лишних ртов, они велели боярам и всем русским людям выслать своих жен вон из Кремля. Бояре сильно встужили и послали к Пожарскому и Минину и всем ратным людям с просьбою, чтобы пожаловали, приняли их жен без позору. Пожарский велел сказать им, чтобы выпускали жен без страха, и сам пошел принимать их, принял всех честно и каждую проводил к своему приятелю, приказавши всем их довольствовать. Козаки взволновались, и опять послышались среди них обычные угрозы: убить князя Дмитрия (Пожарского, С.Х.), зачем не дал грабить боярынь?

Доведенные голодом до крайности, поляки вступили наконец в переговоры с ополчением, требуя только одного, чтоб им сохранена была жизнь, что и было обещано. Сперва выпустили бояр — Федора Ивановича Мстиславского, Ивана Михайловича Воротынского, Ивана Никитича Романова с племянником Михаилом Федоровичем (будущим царем – Михаилом Романовым) и матерью последнего Марфою Ивановною и всех других русских людей. На другой день сдались и поляки: Струсь со своим полком достался козакам Трубецкого, которые многих пленных ограбили и побили; Будзило с своим полком отведен был к ратникам Пожарского, которые не тронули ни одного поляка».

Что было потом? Ключевский пишет: «Вожди земского и казацкого ополчения, князья Пожарский и Трубецкой, разослали по всем городам государства повестки, призывавшие в столицу духовные власти и выборных людей из всех чинов для земского совета и государского избрания. В самом начале 1613 г. стали съезжаться в Москву выборные всей земли. Первый вопрос, поставленный на соборе, выбирать ли царя из иноземных королевских домов, решили отрицательно, приговорили: ни польского, ни шведского королевича, ни иных немецких вер и ни из каких не православных государств на Московское государство не выбирать, как и «Маринкина сына» (сына Марины Мнишек от второго Лжедмитрия). Но выбрать и своего природного русского государя было нелегко. Единомыслия не оказалось. Собор распался на партии между великородными искателями, из которых более поздние известия называют князей Голицына, Мстиславского, Воротынского, Трубецкого, М. Ф. Романова.

           …Московское государство выходило из страшной смуты без героев; его выводили из беды добрые, но посредственные люди. При недостатке настоящих сил дело решалось предрассудком и интригой. В то время как собор разбивался на партии, не зная, кого выбрать, в него вдруг пошли одно за другим «писания», петиции за Михаила от дворян, больших купцов, от городов Северской земли и даже от казаков; последние и решили дело. В деле царского избрания они заявили себя патриотами, решительно восстали против царя из чужеземцев, намечали, «примеривали» настоящих русских кандидатов, ребенка, сына вора тушинского, и Михаила Романова, отец которого Филарет был ставленник обоих самозванцев, получил сан митрополита от первого и провозглашен патриархом в подмосковном лагере второго. Главная опора самозванства, казачество, естественно, хотело видеть на престоле московском или сына своего тушинского царя, или сына своего тушинского патриарха».

Какие выводы можем мы извлечь из свидетельств русских историков Соловьева и Ключевского?

  1. Освобождение Китай–города (торговой части Москвы вокруг Кремля) было осуществлено не дворянским ополчением Минина и Пожарского, а враждебной им на деле политической и военной силой – казаками. Боярское и казацкое ополчения представляли разные социальные силы и постоянно враждовали между собой (см. К. Маркса, классовую борьбу демагогией не отменишь). Дворянское ополчение не решилось штурмовать Кремль!
  2. В Кремле в осаде вместе с поляками дружно сидела и русская боярская верхушка, включая и будущего первого царя романовской династии – Михаила Романова, относительно которого современный нам историк пишет: «Надо заметить, что это был самый худородный кандидат. Любой Рюрикович имел в сто раз больше прав на московский трон. К тому же, в отличие от Пожарского, Михаил Романов целовал крест королевичу Владиславу, и последний, оказавшись во главе Речи Посполитой, считал его своим подданным».

Интересно посмотреть, а какими же историческими свидетельствами руководствовались законодатели в Госдуме, принимая закон о празднике 4 ноября? Небольшие выдержки из стенограммы пленарного заседания: «Здание Государственной Думы. Большой зал. 15 декабря 2004 года. 10 часов. Пункт 15 повестки дня, проект федерального закона "О внесении изменений в статью 1 Федерального закона "О днях воинской славы (победных днях) России". Доклад первого заместителя председателя Комитета по обороне Алексея Алексеевича Сигуткина: «…Кроме того, предлагается дополнить перечень дней воинской славы новой датой: 4 ноября - День народного единства. Включение в перечень дней воинской славы даты 4 ноября обусловлено тем, что 22 октября 1612 года после достижения согласия и единения воины народного ополчения под предводительством нижегородского старосты Кузьмы Минина и князя Дмитрия Пожарского штурмом взяли Китай-город, самую современную в то время крепость России, цитадель (а Кремль? С.Х.) Москвы. Именно героический штурм этой первоклассной крепости, увенчавшийся прорывом в районе Богословской башни (современная Новая площадь между Ильинскими и Никольскими воротами), был воспринят современниками как освобождение Москвы. Это признают и выдающиеся русские ученые Костомаров, Ключевский, Соловьёв, Платонов. Сразу после взятия Китай-города начались переговоры о капитуляции интервентов, которые официально состоялись 26 октября». Сравните приведенные выше фразы с действительным мнением Соловьева и Ключевского. Что-то не сходится с текстами упомянутых историков? Да ничего удивительного! Обычная манера буржуазии – врать, врать, врать! Как купцы говорили до революции: «не обманешь – не продашь»!

      

                                                            С.В. Христенко

Категория: Идеология, экономика, политика

Консоль отладки Joomla

Сессия

Профилирование

Использование памяти

Запросы к базе данных